(Автобиография, Б.К.С. Айенгар. Аштадала-Йогамала, часть 1;

Biografic works, B.K.S. Iyengar, ASTADALA YOGAMALA, volume 1).

В какой-то момент жизни судьба может повлиять на человека и изменить его внешне и внутренне. В одних случаях ее влияние мгновенно, а в других – она ждет тяжелого, упорного и терпеливого труда, чтобы собрать плоды ее влияния. В моем случае, справедливо последнее. Что есть судьба? Судьба – накопленные действия и реакции в течение прошлых жизней, собранные вместе, чтобы сыграть свою роль в жизни настоящей. Когда судьба ударяет как молния, вызов судьбы принимают без колебаний. Нужно помнить, что одной только судьбы недостаточно. Чтобы настроить характер на прогрессивные изменения, необходим сбалансированный, настойчивый и  постоянный труд. Когда судьба и труд воздействуют вместе в равной мере, они формируют и изменяют жизнь такого человека. Если человек не отторгает эти изменения, то тогда перед ним открываются врата удачи, продвигая его к успеху и поддерживая его в достижениях.

Полагаю, я один на миллионы, кто ответил на вызов судьбы. С момента, когда я отдался на ее волю, я следовал ей с верой, хотя неудача за неудачей повергали меня в отчаяние, уныние и полное физическое истощение. Я думал, что все удары, которые я испытал, могут стать шагами на пути к успеху, и поэтому, непреклонно и решительно, я следовал выбранному мною жизненному пути. После 35 лет упорной борьбы, мои труды принесли свои плоды и сделали достойной мою жизнь. Рок ли это, судьба, незримая рука Бога – как ни назови, но только именно оно и неустанный труд привели меня к пониманию и осознанию цели моей жизни, к использованию моей жизни во благо других людей и всего мира.

Хотя это и нескромно говорить или писать о себе, но я должен оставить ложную скромность, чтобы показать, как мой интерес к йоге стал движущей силой и изменил меня, и как, новым светом в собственной йогической практике, я привлек людей к йоге и сделал ее популярной. Я надеюсь, что мое жизнеописание поможет ученикам и любителям йоги, чья судьба привела их ко мне, чтобы придать им смелости и стойкости в их практике.

Я родился во время всемирной эпидемии гриппа в 1918 году, в деревне Беллур, расположенной в районе Колар штата Карнатака. Это было 14 декабря 1918 года, в субботу, в 3 часа ночи, то есть согласно стандартному индийскому времени уже в воскресенье. Поскольку моя мать в момент родов болела гриппом, надежды было мало, что я выживу, но руки Господа распростерлись над нами. Тем не менее, я родился очень слабым, с тонкими ручками и ножками, крупным животом и тяжелой головой. Мой вид был лишенным жизни, и из-за физической слабости я выглядел совершенно безнадежным.

Поскольку беда не приходит одна, а невзгоды и боль следуют друг за другом как звенья в цепочке, мое здоровье начало ухудшаться с чередой болезней: не проходящая малярия, тиф и, как подозревали доктора, туберкулез легких. Все это привело меня практически на грань между жизнью и смертью. Я стал в тяжесть самому себе и моим родителям. В канун моего девятилетия мой отец испустил дух, оставляя вместо себя вакуум в нашей семье. Никто в семье не мог научить меня тому, как вернуть здоровье. Поскольку я был вынужден тратить больше дней в постели, чем в школе, это оказало влияние на мое обучение. Я стал отстающим в классе, и я всегда получал оценки ниже проходного порога. Учителя переводили меня в следующий класс в надежде, что дальше я смогу догнать других учеников. Учеба стала однообразной и выматывающей для меня.

Поворотной точкой в моей жизни к лучшему стал март 1934 года. Мой Гуру, Шри Т. Кришнамачарья, был моим зятем. Он был женат на моей старшей сестре.  До женитьбы, он жил в Варанаси и обучался там различным даршанам (направлениям в индийской философии). Оттуда он уехал в Непал и обучался йоге у великого мастера, известного как Шри Рамамохана Брахмачарьи. После своего возвращения из Северной Индии на родину, в Карнатаку, он вел семинары по йоге в разных местах. Услышав о моем Гуруджи, Махараджа Майсора, покойный Кришна Раджа Вадиар Бахадур IV, открыл йогашалу во Дворце Джаганмохан в Майсоре и стал покровителем этой школы. Там он назначил моего Гуруджи учителем. Махараджа посылал его также в разные места распространять знания по йоге.

В 1934 году Махараджа отправил моего Гуруджи с его учениками посетить Каивальядхаму в Лонавале и Бомбей. Учитель прервал свое путешествие в Бангалоре. Поскольку у меня были в этот момент летние каникулы, он спросил меня, смогу ли я поехать в Майсор и остаться там с моей сестрой до его возвращения. Поскольку я никогда не видел Майсор, но слышал о его дворцах и пышных садах, я с радостью сказал «да» на его предложение. Он дал мне денег на билет до Майсора.

Когда мой зять вернулся из Бомбея, я спросил у него разрешения вернуться к моей матери, братьям и сестрам в Бангалор. Но вместо позволения уехать домой, он предложил мне посещать школу в Майсоре, где я бы смог обучиться и практиковать несколько асан, чтобы поправить свое здоровье. Возможно, судьба, которая мне предстояла, планировала крутой поворот в моей будущей жизни. Поскольку наша семья принадлежала к числу бедных, а, потеряв отца, мы стали еще беднее, нам ничего не оставалось, как подчиниться этим условиям. Поэтому, я дал свое согласие на предложение моего зятя, остался у него и поступил в школу, поскольку для меня не имело ни какого значения, где быть – в Бангалоре или в Майсоре.

Он начал обучать меня асанам, чтобы улучшить мое здоровье. Проведя в кровати многие годы, мое тело стало таким жестким, что я едва мог наклониться и дотянуться руками до колен. Поскольку мой зять заронил во мне семя  йоги, я начал называть его Гуруджи.

Не взирая на усердное старание, я не был уверен, что йога даст мне что-либо хорошее, поскольку мое тело не откликалось. Я оставался с моим Гуру на протяжении двух лет. В начале, обучая меня, он не показывал много интересного, возможно из-за моего слабого физического состояния. Однажды через год один молодой, но продвинутый ученик, который все время был с Гуруджи, тайно покинул его навсегда. Этот случай заставил моего Гуру обратить на меня свое внимание и начать со мной ежедневную практику и утром, и вечером. Он также стал очень суров ко мне, что вызвало у меня комплекс страха перед ним. И вот, мне пришлось заниматься йогой так, как он этого требовал. Тяжелая практика йоги, ежедневные дороги пешком из дома в школу, из школы домой, из дома в йогашалу, из йогашалы домой, а также выполнение домашних заданий вызывали сильнейшие боли и  ломоту в теле и добавили страшную усталость к моему и так слабому физическому состоянию. Это физическое истощение повлияло на мое умственное состояние и обучение стало настолько трудным, что я сразу же засыпал каждый раз, когда садился выполнять домашние задания. Хотя я  уже практиковал, Гуруджи не объяснял мне никаких принципов и тонкостей йоги. Обстоятельства моего зависимого положения заставляли меня подчиняться командам Гуру. Я не был обращен в йогу по призванию, поскольку я не был рожден в семье йогов, святых или философов. Сейчас я полагаю, что это сама удача улыбнулась мне, когда йога стала буквально преследовать меня, хотя я был к ней совершенно равнодушен. Вскоре мой Гуру сказал мне вести классы в йогашале, когда сам оставался дома.

В 1936 году Махараджа Майсора послал моего Гуру с несколькими учениками, включая меня, в лекционно-демонстрационный тур по Северной Карнатаке, которая тогда относилась к Бомбейскому округу. Несколько человек, в числе которых были женщины, хотели научиться йоге и они просили Гуруджи начать вести классы для них.

В те дни женщины были очень стеснительны в практике йоги и не были готовы стоять перед взрослыми и пожилыми мужчинами. Поскольку я был самым младшим в группе, мой Гуруджи сказал мне провести классы для женщин, и они с радостью приняли меня как своего учителя. И семя преподавания йоги, которое тогда было посеяно во мне, сейчас выросло в могучее гигантское дерево, распростершее свои ветви над всеми шестью континентами мира, чтобы остаться, и расти благотворно на протяжении всех веков, которым еще суждено придти.

Люди стали просить меня обучать йоге. Я был еще начинающим в этой области. А преподавание требует опыта. Моя незрелая практика и ограниченный опыт осаживали мою смелость. С одной стороны я нервничал из-за той ответственности, которую я брал на себя как учитель, а с другой стороны мой ум постоянно спрашивал: почему бы мне не попробовать? Так, со страхом в сердце, я смиренно начал учить, с большой осторожностью и во всем стараясь не рисковать. Такое смирение заставило меня практиковать все больше и больше, чтобы все быстрее и быстрее получать столь необходимый опыт по двум причинам. Во-первых, чтобы улучшить свое здоровье регулярной практикой и потом поделиться этим опытом со своими учениками и, во-вторых, это доставляло радость ощущения независимости в моем еще юном возрасте.

В 1937 году Декан клуба Гимкхана в Пуне пригласил моего Гуру прислать на полгода инструктора для преподавания йоги. Гуруджи был просто взбешен, когда узнал, что никто не хочет ехать туда и учить. Шесть месяцев – это был очень короткий период, но никто из старших учеников моего Гуруджи не желал принимать это предложение. В то время все его ученики были из Майсорской санскритской паташалы. Только я один посещал школу, где английский язык был обязательным предметом. Поскольку я знал немного по-английски, Гуруджи обратил внимание на меня и приказал мне ехать. Я согласился, так как для меня это стало бы освобождением от страхов перед Гуруджи. Я познакомился с членами Клуба, которые попросили меня обучать в различных колледжах, школах и центрах физического образования. Это была чрезвычайно тяжелая ответственность для моих лет. Те, кто посещали мои занятия, были старше меня по возрасту, крупнее в размерах, образованнее и культурнее в поведении.

Для меня это было настоящей радостью – быть допущенным к преподаванию йоги в колледжах, тогда как сам я даже не закончил школьное обучение. В то время я весил около 32 килограмм, а моя грудная клетка в обхвате была всего лишь 22 дюйма (около 56 сантиметров). На вдохе она увеличивалась всего лишь на полдюйма. Сперва я столкнулся с проявлениями унижения со стороны учеников колледжа, когда они начали саркастически высмеивать меня, глядя на мое телосложение. В отместку, их поведение заставило меня обращаться с ними очень строго и принять вызов. Вторым моим слабым местом был язык и общение. Я не знал хорошо ни английский, ни родной язык моей матери – единственный местный язык – маратхи. Третья моя проблема заключалась в том, что у меня не было ни теоретических знаний, ни практического опыта. Фактически без квалификации, я был вынужден назвать себя преподавателем йоги. Передо мною встал выбор получать знания опосредованно, из книг или очень много практиковаться, с целью получить собственные познания через практический опыт. Я избрал последнее и начал практиковаться по 10 часов в день, чтобы усовершенствоваться хотя бы в том малом, чему я успел научиться у моего Гуру.

Вскоре, администрация колледжа оценила мою работу и продлила со мною договор на три года. По истечении этого срока я продолжил преподавание независимо. Огромные усилия я приложил, чтобы улучшить свое здоровье и преподавание помогло мне получить тот минимум опыта, который позволил мне продолжать заниматься, и он был направлен только на мои основные проблемы со здоровьем. Потребовались годы, чтобы обрести контроль над своим телом. Физическое здоровье и стабильность ума медленно отвоевывались мною, и мое отношение к жизненным невзгодам стало философским. Признаюсь, в начале мой ум не мог воспринять безмерный мир искусства и науки йоги, но благодаря усердному труду мои познания увеличивались. Понадобились годы терпения и тяжелой работы, чтобы привлечь к йоге массу людей с разными судьбами. И я не могу описать словами все те страдания, которые мне пришлось перенести.

Слишком тяжелая практика вызвала агонию во всем теле, нервной системе, уме и даже в моем поведении. Меня кидало из крайности в крайность; иногда тело отказывалось подчиняться мне, иногда сознание не могло больше выносить боль. Таким образом, мое тело и ум были совершенно расшатаны. Энергетика была полностью истощена, к этому добавилась умственная усталость. Если я останавливался в своих попытках, внутри меня росло сильное беспокойство, если я продолжал прикладывать усилия – неудачи вводили меня в полное уныние и опустошение. Очень часто истощение доводило меня до грани коллапса. Мне тяжело было и есть, и пить. Сон был практически не возможен из-за болей и неудач, вызывающих постоянное беспокойство в теле и сознании. Даже попытки успокоить себя стали проблемой. Хотя я продолжал практиковать йогу годами, подавленность и сомнения изводили меня и мой ум не находил покоя, пока я снова не возобновлял усилия. Каждый день становился суровым испытанием, но Божья милость вынуждала меня делать новую попытку, ведущую к очередной неудаче. Так как мне не у кого было спросить совета, я совершал грубейшие ошибки, но я научился разбираться в этом, исследуя собственные заблуждения. Когда обстоятельства вынудили меня жить, рассчитывая только на самого себя, мне приходилось обходиться без еды на протяжении многих дней. Часто я жил только на чашке чая, но внутренний огонь поддерживал во мне стимул к ежедневной практике с еще большим рвением. Медленно, но верно, я начал ощущать, что тело становится сильнее, беспокойный и возбужденный ум приобретает стабильность. Хотя я начал практиковаться в йоге с 1934 года, только к 1946 году я почувствовал истинный интерес к йоге.

Однажды я видел сон. Я увидел Господа в этом сне. Бог, которому поклоняется весь наш род, Венкатешвара (больше известный как Балайи) улыбнулся мне во сне и благословил меня. Мне было сказано Богом, что у меня нет другого пути, кроме как заниматься самому и обучать йоге. Одной рукой Бог благословил меня, а другой дал мне несколько зерен риса. Великодушный Господь сказал мне, что отныне мне не нужно будет заботиться о том, как выжить. Этот сон зародил во мне надежду и уверенность продолжать свою практику. В ту же ночь моей жене также приснилась Богиня Лакшми, которая одарила ее монетой и сказала, что вернет ей сторицей за все, давным-давно выстраданное из-за меня.

На следующий же день ученики начали просить меня проводить занятия, и с тех пор и далее мои звезды всегда были высоко надо мной и милость Бога ко мне продолжается и поныне. Об одном сожалею, что я не могу поблагодарить его с той же силой, с какой я проклинал его в годы тяжелых испытаний. С 1934 по 1946 йога волей-неволей была привязана ко мне. Сегодня именно я привязан к йоге. Однако и потом все было тоже непросто.

В 1958 я стал ощущать, что теряю сознание в позах. Я чувствовал головокружения, тяжесть и жесткость в теле. Советы с другими практикующими йогами, включая и моего Гуру, не смогли мне помочь. Говорили, что семейная жизнь и годы берут свое. Даже наклоны вперед стали очень болезненными. Однако, после трех лет дальнейших усилий, я выздоровел и вновь обрел контроль над собой, который сохранял до 1979 года. В 1979, сразу же после празднования моего шестидесятилетия, я дважды попадал в транспортные происшествия. Эти несчастные случаи отбросили меня  назад, и мне пришлось, подобно новичку, начать все заново. Вновь вернулись все мои старые боли и страдания. Более восьми лет ушло у меня на то, чтобы завоевать и снова обрести контроль над своим телом и умом. Все это опять потребовало от меня решительных усилий, чтобы  вернуться в йогу и йога отблагодарила, приняв меня с почтением.

Даже после всех этих трудов, я не могу и теперь сказать, что я в совершенстве овладел этим искусством и наукой. Чем больше я стремился улучшить, тем более незначительными оказывались мои усилия, и я ощущал, что совершенство еще недостижимо. Таким образом, я учусь довольствоваться Божьим помыслом, который движет мною. Практика приводит мой ум и сознание ближе к сокровенному центру моей сущности. С этим опытом, я бы хотел передать вам всю эту поддержку, которая, даже если совершенство пытается ускользнуть от вас, поможет не прекращать ваших усилий.

Дисциплина йоги подняла меня с уровня нечеловеческого бытия и сделала человеком непоколебимым, искренним в своих трудах, отважным и честным, чистым в помыслах и с чистой совестью.

Если бы йога не привязалась бы ко мне, а я к йоге, возможно, это искусство не стало бы доступным для обычных людей и не стало бы популярным. Когда я начинал, люди смотрели на меня свысока и считали сумасбродным  (простите, что я это говорю).  Теперь я – один из достойнейших людей на Земле, поскольку несу послание йоги через множество моих учеников как способ обрести физическое здоровье, равновесие сознания, ясность ума и духовное успокоение для миллионов и миллионов людей по всему миру. Именно йога ведет меня в моей садхане, чтобы видеть Бога во всем. Если йога смогла сделать столько для меня, с ранних лет лишенного здоровья и нормального пропитания, несложно представить, как она поможет тем, кто начинает свою практику в гораздо лучших обстоятельствах.

Без сомнений, йога как искусство и наука – безбрежна и прогресс в ней кажется очень и очень медленным. Согласно мнению докторов, из-за туберкулеза я, предположительно, едва дожил бы до двадцати лет, но практика йоги сделала меня не только живущим полной удовольствия и радости жизнью, но она сделала меня своим посланником во всем мире.

И хотя годы берут свое, я все еще продолжаю испытывать новые ощущения. Я без колебаний делюсь светом моего нового опыта с моими учениками. Я живу в своих клетках, и я живу в своем сердце одновременно. Я хотел бы практиковать йогу до своего последнего вздоха, покорно служа ей. И мое единственное желание – преклониться и предстать перед  Господом, совершая свой последний вздох, в йогической позе.